Интервью для выставки "Ревизия: места и сообщества"
Текст из зин-каталога выставки
Выставка "Ревизия: места и сообщества"
Новая Голландия", 06-09.09.2018
"В экспозиции представлены 14 историй о Петербурге, проиллюстрированных ментальными картами города – графическими зарисовками персональной топографии, жизненных маршрутов, знаковых мест и событий. Эти карты и другие материалы исследования – отражение личного опыта проживания культурного пространства и вместе с тем подступы к разговору о совпадениях маршрутов, попытка определения общих мест. Потому что, какими бы разными ни были отмеченные на картах места, большинство из них объединяет то, что все это – места встреч."
Значимые места, свои места
Важным ли был для вас опыт обучения в музыкальной школе?
Важным, конечно. Есть несколько человек, которых я считаю своими учителями по жизни. Один из них это преподаватель собственно из музыкалки, который специальность у меня вел [фортепиано]. Школа была напротив «Крестов». За время обучения я мог там организовать побег, потому что выучил все расписание смен и караулов. Когда какой грузовик выезжает, маршруты конвоев и так далее. Приходишь в музыкалку, приезжаешь — руки холодные, надо их греть. Говоришь «здравствуйте» – и, значит, к окошку. Потому что холодными ты сейчас наиграешь, тебя взашей и выгонят. Руки на батарею, греешь и на Кресты смотришь — романтика.
Моя первая выставка была в Борее и сразу после моей открывалась первая выставка Першиной [Натальи]. Там покойный Драгомощенко проводил такие мероприятия, назывались «Коллегия воды и песка». А мастерская моя находилась рядом, в Ковенском переулке, а потом на канале Грибоедова.
Взаимодействие с пространством. Архитектура, география, маршруты
Нас интересует вот это пространство, потому что это подземная река. И там перепад на самом деле. Вот вы сейчас шли, значит. Вы прошли арку, вошли вот в этот флигель, вышли из него. И на самом деле вы спустились. Но когда вы идете по Невскому, это незаметно. Если стоять у стамески со звездой, вы увидите, что Невский имеет наклон. Там все сглажено. И вот здесь — это редкое место, где виден переход к берегу реки. Здесь можно открыть дверь и его увидеть [показывает].
Связи, соединения, разрывы (коммуникация, сообщество)
В Доме Композиторов было знаменательное для меня событие. Меня учитель в принудительном порядке отправил на концерт. Исполняли Шенберга или Кейджа, что-то подобное. Я с собой взял приятеля, одноклассника. Мы были такие в общем гопники. Я был, в отличие от приятеля, гопник, который худо-бедно в музыкалку ходил, а он и вовсе не ходил. И вот понятно, что он услышал Шенберга и у него случились изменения в сознании. И мы полконцерта тихо хихикали, а потом очень громко. И нас оттуда выгнали. Так я познакомился с современными композиторами. Это был 1978 г. <...> Я там играл этим летом, но это был второй раз после этого случая. Я удостоверился, что там ничего не изменилось. За нами ходил дяденька, говорил, что «не дай Бог вы что-нибудь в рояль воткнете, я вас выгоню, я концерт остановлю». Так мы и отыграли. И в коридоре там всякие прекрасные издания выставлены и в 1978 году они тоже были выставлены. Времени нет, а есть чистое пространство циклическое. Можно расценивать [наш концерт] как вторжение в чужое пространство. Там вот эты ноты лежат, «Снегурочка», человек рояль охраняет. Все такое дубовое, портреты висят прекрасные. Соцреализм во всей красе.
Когда Галерея 21 закрылась и открылся ГЭЗ, в музыкальном плане что-то изменилось?
Ну, Галерея 21 же не была заточена под музыкальные дела. То есть там по ходу дела происходили какие-то концерты, но, в общем, это не было ее задачей. Она там всякими медиа-делами занималась. А здесь уже было только звуковое пространство. Соответственно, сказалось только хорошо. Практически в первые годы было очень сложно зайти в буфет ГЭЗовский и не встретить там кого-то из музыкантов. Сейчас это все не так. Аудитория буфета — она сама по себе, а аудитория концертов — сама по себе. Это такие малопересекающиеся сосуды.
Получается, 20 лет существует ГЭЗ. И за это время он менялся?
Там просто была другая ситуация сначала. Ведь клубов практически было очень мало. И здесь играло еще много такого, чего играло в разных других заведениях. То есть могло играть. Люди могли выступать в «Фишке», а через неделю здесь. Нормальная история. Потом количество заведений стало размножаться и стало происходить какое-то разделение, что, в общем, к лучшему, потому что всякая такая альтернативная, но не экспериментальная музыка, она куда-то самоликвидировалась. В более рыбные места. А здесь осталась экспериментальная сцена. И долгое время это было вообще единственное место, где мы все играли.
А сейчас где еще играют?
Нет других специализированных заведений для такой музыки, а мест, где периодически это играют, стало много. «Нико», «Vinilla Sky» и т. д.
Ключ к карте – пространство звука
Вы пришли к музыканту и спрашиваете про пространство. Это странная идея. Это не та категория. Я ею занимаюсь, но с точки зрения звука, а не с точки зрения хождения ногами, социального и так далее. <...>
[О Музее сновидений Фрейда] Был там несколько раз в этом музее. Мы там играли концерт. Один раз я учеников своих туда отправлял играть. Там хорошее как раз пространство. Мы там делали такую вещь с оркестром, которая называется «Ариадна». Она вообще про пространство в чистом виде. Когда зашла речь о том, чтобы играть там, я пришел туда, посмотрел общую комнату: чай пить — нормально, а играть как бы не очень. Тем более оркестром играть. Они же находятся в этом странном Институте психоанализа. И там длинющие коридоры. Не знаю, сколько метров. [рисует] То есть допустим коридор, поворот, потом еще поворот, потом лестница, потом еще коридор. Смысл был вот какой. Вот у меня один музыкант сидит у музея, а другой музыкант сидит здесь, третий - здесь... Музыканты должны были слышать только двух своих соседей справа и слева. Все, что играется дальше они слышать не могли и не должны были. Всю композицию можно было услышать только проходя по этому маршруту, по пространству. Она меняется в зависимости от скорости перемещения зрителя в пространстве.
Давайте вам еще пространство нарисую, но не питерское. В покемоны знаете игру? Покемон это же необязательная штука. Почему на месте покемона не быть звуку. Тогда у нас есть земной шарик. И понятно, значит, здесь Австралия живет. Тут — Африка. Тут город СПб. Ну и там что-то такое [рисует Европу и Америку]. <...> И по нему летают самолеты. На флайт-радаре можно всю эту красоту увидеть. Есть геотегинг. Откуда появляется покемон? Потому что проставлена метка в пространстве. Ставим 10000 меток. Там, где эта метка, где gps-смартфон ее видит, начинает играть звук. По определенным правилам. Так, что получится, если мы летим на самолете по маршруту Москва — Нью-Йорк. Это будет означать, что у вас музыка, которая исполняется на протяжении полета и будет зависеть от скорости самолета, от эшелона. А у другого маршрута Лондон Йоханнесбург у него будут другие звуки. И, соответственно, будет складываться другая музыка <...> Если ехать на машине внизу, то музыка будет гораздо медленнее... [говорит, что это его проект].